И вдруг стало так грустно. Сердце защемило. Захотелось упасть в теплые объятия, уткнуться носом в какую-нибудь ямочку и рассказывать трагичные истории. Придавать им важности всхлипываниями и тяжелым дыханием. Просить прижимать все сильнее. Брать обещания, любые, почти бесполезные. Вымаливать признания, и чтобы говорились они правдоподобно.
И заботы. Очень заботы хочется. Чтобы в пледик замотал, мяска принес, чай заварил. Пригрел бы бок один, а утром не отказал в близости. А после испарился, как самый прекрасный и неуловимый сон. И появлялся бы тогда, когда опять станет грустно.